Куда пришла Россия?
Извлечение камня глупости как преодоление периферийного авторитаризма
// chaskor.ru
Рецензия Татьяны Морозовой на новую книгу политика и экономиста Григория Явлинского «Периферийный авторитаризм. Как и куда пришла Россия».
Новая книга Григория Явлинского «Периферийный авторитаризм» иллюстрирована фрагментами картин Брейгелей, что, конечно, может показаться неожиданным и даже претенциозным. Что еще, кроме «Притчи о слепых», «Страна лентяев», «для Детей игры», книги о России и показать что-нибудь? Не бы лирические пейзажи — мол, вот они, просторы; или обличительно-социальных-фотографии — мол, довели страну. Нет, Явлинскому понадобились Брейгели. И это попадает точно в цель: даже если всю книжку кто-то не осилит, понимание в истории человечества великих художников XVI века, сжатое до притчи, по сравнению с мнением современного российского политика о том, как, где и почему пришел, Россия в начале XXI века. Именно эти образы и задает тон книге: то, что с нами произошло, — не столько из-за своего особенного пути, сколько еще одна иллюстрация общечеловеческих проявлений: что было, то и есть и будет под солнцем.
Эта книга — не только начать, политика, бубнящего свое в своем углу, это — рассуждение о пути современной России с точки зрения в контексте большой истории и науки о государстве, где хранятся не частности и детали, конкретные биографии и работы, а мощности линии моделей, которые бы проявились в 90-2000-х годов, практически, при любых игроках. Таким образом, в книге почти нет упоминаний так называемых политиков (как политик полный смысл, идея Явлинского, можно назвать тех, кто был на виду все эти годы, очень условно), не прослеживания подковерных интриг, как двигателя общественных отношений, слухов и сплетен с ссылками на источники, пожелавшие остаться неизвестными. Автору важно понять и показать читателю общие тенденции развития стран, добровольно или из-за подчинения обстоятельств (что мысли политика, и «добровольно») выбравших тот или иной путь. А если выбор сделан, то уже он управляет ситуацией — без воли, так называемой элиты, кроя эту элиту под себя.
Да, Явлинский ломает общепринятое представление о том, что «антидемократические тенденции» начали формировать до 2000-м году. Он утверждает, что эти тенденции представляют не «перерождение политической машины и использовавшей ее элиты, сколько процесс консолидации и примитивизации последняя». А ведь могли бы четко различать в 90-х, которые сейчас видятся наивысшей точки развития демократии в стране, от того, что начало происходить в операции «Преемник». Ведь именно в 90-х — пока, скажем так, — пришелся пик политической карьеры и самого Явлинского: лидер парламентской фракции в Государственной Думе, кандидат в президенты с нестыдным процентом, постоянный гость теле-и радиоэфиров, влиятельный экономист, предлагавший альтернативы экономических реформ Гайдара–Чубайса.
Нет, никаких сантиментов, никаких «а мы предупреждали» — только для анализа, можно было бы сказать, что не щадящий никого, если этот анализ не был так объективен и строг — и направлен не на личностный план, а сущностно-содержательный. Явлинский не выясняет отношения — он объясняет, почему вряд ли что сложиться иначе: слишком много привходящих обстоятельств управляло процессом. И если для людей с коротким в истории взгляд кажется, что хватит уже говорить о предпосылках реформ, о позиции российского государства накануне преобразований 80-х, а тем более о первых исторических отрезках, это Явлинский, видя перед собой большую историю в России, и в оценке современности, как ее часть, не считает возможным анализировать сих пор, без привязки к прошлому. И убедительно доказывает, что недостатки россии органов, склонность к авторитаризму, предсказуемости поведения так называемой элиты и общества в целом имеет свое объяснение. И нужно понимать условия, сформировавшие все это, и понял, сознательно искать пути преодоления, а не стать в сотый раз на один и тот же путь, углубляя колею, и, следовательно, ее безысходной.
«Стены 2000-х годов было отнюдь не перелом, не пункт изменение одной логики и системы организации управления на другой, а уже зачислении нынешняя к этому рубежу, система самоотстроившейся и по-своему будет проходить, обладающей ей присуща четкая внутренняя логика, — на другую фазу, в фазу больше зрелости и, если можно так выразиться, неприкрытости». Российский периферийный авторитаризм XXI века, по словам Явлинского, стал логически неизбежным продолжением российского внешнего капитализма, начавшегося в 90-х годы XX века, который могли бы дать другие результаты.
Явлинский не только изучает государства, экономические, социальные основы этого внешнего авторитаризма, но кратко, и в то же время достаточно четко посвящает читателя в тонкости теории государства, ее разновидностей, исторические нюансы. Это не ферма за точность определений, допуская их условность и принимая новые веяния.
Все не раз слышали обывательское мнение, что где это, мол, вы видели реальную демократию. Хорошо, — соглашается автор, — не будем о демократии. И скажу вам иначе: «Конкурентную политическую систему, можно условно назвать, как это часто делают, «демократической». В таком определении сквозит не только ирония (там много чего в книге, но именно такие, по-английски закрыта), но и свобода от школярства, от отскакивающих от зубов определений, которых давно не стоит ни мыслей, ни понимания. А еще такой интенции является уверенность в том, что без переосмысления некоторых понятий, категорий, казавшихся закономерностями, нельзя осмыслять в современной реальности. Да, очень интересная парадоксальные, на первый взгляд, речи о том, как авторитарные режимы способны решать модернизационные задачи и в любых условиях. Оказывается, и такое может. Но нам снова светит даже такой путь. Наш авторитарный режим уже исключил и такую возможность.
В общем, эта книга очень похожа на своего автора. В некотором смысле он может предложить несколько аргументов о пути России, остается такой же закрытой, как и ее автор, о котором в более чем 20 лет пребывания среди ключевых политических фигур новой России не стало известно значительно больше, чем было в то время его ранней карьеры взлета в начале 90-х. Все, что Явлинский считает, что следует информировать о том, как и куда пришла Россия, — говорит он, осторожно и кратко. И в этом проявляется его уважение к стране, и к читателю. Никакого эмоционального насилия над читателем, никакого насилия, чтобы стать его единомышленником. Он предлагает анализ путь страны, точно так же как физическая формула — здесь не до эмоций, и тем более не до желтизны. Это сухой взгляд на политику в стране, но в этой безэмоциональности и проявляется отношение Явлинского в политику, как к набору закономерностей, а не мнимостей. Политика для него — точная наука, а не камлание, а не тьмы, не обращение к «простым формам сознания». И этим он существенно отличается от современного политического театра.
Как в своей речи, в этой книге он не завлекает читателя, развешивая перед ним адаптированные к массовому сознанию бирюльки. Конечно, Явлинский хорошо знает законы управления массовым сознанием, но, кажется, ему просто претит подобное манипулировать. Он говорит с читателем так, как хотел бы, что разговаривают с ним. Будучи непростым собеседником, не играющим в поддавки, он облегчает задачу, чем читателю ни потенциальному избирателю. Книга получилась довольно тяжелая. И по весу: хорошая мелованная бумага, и по содержанию. Автор льстит читателю, не подмигивает по-свойски брату-интеллигенту, мол, только мы с тобой, любезный читатель, знаем, что делать, — ничего такого нет и в помине. Автор говорит, что мы оказались на периферии и все дальше окапываемся этих окраинах, простого выхода нет, да и сам выход становится проблематичным, но, как бы далеко мы ни зашли в эти бесперспективные места, всегда нужно найти правильный путь. А это не легко. К этому необходимо быть готовым и не ждать быстрых результатов. А самое главное, это то, что мы оказались там, — наша общая «заслуга».
Но именно ясности мысли и ясности было обнадеживают. Ход рассуждений человека, подверженного панике, сохраняющего способность к анализу, считающего этот анализ в нашей малорадостной ситуации необходимо очевидна и вызывает доверие. Кажется, что если человек так тщательно, доказательно — и тихо говорят о непростых вещах, значит, фатальности в нашем положении, что все еще не.
Сама песня книги отражает желание автора сделать эту тему свои аргументы домена читатель. Главы делятся на подглавки, все очень компактно, в районах границы просты и понятны. «К чему мы пришли: как и почему», «Периферийный авторитаризм: что у нас появились и как он работает». В состав: «Формула властвования», «Выборы без выбора», «Третий период и новый курс» — чувствуют и многолетняя преподавательская и лекторская привычка разбить все удобоваримые части, и желание все досконально объяснить, и уверенность в том, что нас же коне концов понять-то!
Часто аргументы, которые могли бы показаться сложным, представлены вводными словами, и читатель, движется с ними легко может перемахнуть интеллектуальные препятствия. Например, абзац может начинаться с «естественно», позже — как опора — «соответственно», позже — «самое главное», и там — «иными словами». И это будет не разжевыванием и дроблением мысли — это будет найти точные формулировки, который закрывается читатель. И, раз понял мысли, политика, с удивлением замечаешь, что дальше все легче двигаться в одном с ним направлении, — настолько логичен и убедителен этот путь.
В общем, читая эту книгу, ловишь себя на мысли, что вряд ли кто в современной российской политике, что может удивить Явлинского своей непредсказуемостью. Кроме того, прочитав в «Периферийный авторитаризм», а также перестаешь интересно, что, как и когда вбрасывает власть, как на это реагируют те или другие общественные организации, средства массовой информации, либералы — больших и малых. Как было сказано в одной книжке, «у меня все ходы написаны». Даже, если они еще власть не сделано. Но будет сделано — это неизбежно. Такова логика событий, ясно Явлинскому и имеющая быть понятой читателем. Кажется, что ему перед глазами периодическая таблица действий правительства, даже если пока клеточки пустые, они будут заполнены именно тем, что продиктовано логикой этой власти.
Именно эти знания закона действия власти дает, как ни странно, определенную степень свободы. Свобода от эмоциональной зависимости от власти, когда она бросает наживку различные формы: от четкой, но мелких раздражающих уколов как подзавода эмоционально не устойчивого меньшинства до больших шагов, влекущих твердую все последствия. Все это — при всей важности этих событий, разрушающем их влияние на общественность — не более изматывающие позиционные столкновения власти с общественностью. И все оставшиеся небольшие силы нашего общества расходуются — с более или менее рентабельность — нибудь важной отражение этих вылазок власти. И все это только если не укрепляет, защищает власть.
Книга Явлинского делает прозрачным следующие действия, снимает с них налет «сакральной государства» защиты «интересов русского мира» и прочих риторических упражнений. Книга точно показывает, что при сохранении существующих правил игры, следующей остановкой на нашем пути может быть периферийный тоталитаризм. Если только…
Но вот что странно: в иллюзии, вы Явлинского относительно развития в России нет, но нет и чувства «исторической необратимости» (если использовать термин замечательного литературоведа А. Белинкова), исторического поражения, или обреченности. Соединение этих, казалось бы, несоединимых вещей, судя по всему, и дает ему силы продолжать, чтобы убедить людей, что выход и выбор всегда есть.
Текст: Татьяны Морозова
Источник: Smart Power Journal